Гелиос 58. Том 3. Комиссар Поляков - Сергей Сигрин
Полия осталась одна на самом верху высокой башни. Огонь в камине погас, но в помещении было комфортно – лучи Сириса нагревали крышу, даря своё тепло. Она подошла к гравилифту и мысленно пожелала спуститься на первый этаж. Устройство не сработало, а в помещении рядом с кроватью задрожал воздух и из хрустального марева появился гелан в серебристой кирасе поверх голубой туники.
– Твоя задача лечить тех, кто в этом нуждается, а не привязываться к ним! – строго произнёс гелан. – Мы могли бы запереть тебя навсегда в этой башне, но ты нам ещё нужна!
– Я прекрасно помню об этом, – спокойно ответила Полия. – Но его душа требовала этой энергии.
– Мы сами решаем, что ему требуется! И не тебе черпать из этого источника!
– Я не черпала, – с вызовом посмотрела на гелана Полия. – Я хотела его спасти…
– Ты его спасла, – золотые глаза гелана смотрели холодно. – Теперь позволь ему делать, то, что он должен делать!
– Хорошо, – опустила голову Полия. – Но неужели я не могу проявлять заботу?
– Можешь и должна! Помни об этом, ступай домой и пусть между нами больше не возникает недопонимания.
Гелан шагнул в задрожавшее марево и Полия вновь осталась одна. Она совершенно не хотела снова оказаться пленницей башни – её собратья пребывали в таком состоянии уже долгие годы и лишь ей была дарована возможность покидать эти стены.
Когда они прибыли в систему Сирис, преследуемые боевыми эсминцами армии Териса, то казалось, что выхода нет и здесь их ждёт лишь смерть и слияние с пустотой. А потом появились гелане и уничтожили корабли технократов, но взамен попросили об услуге. И цена этой услуги стала для последних представителей её цивилизации непомерно тяжким бременем…
Полия вернулась в свой дом и сидела на стуле перед камином. Одиночество посреди леса. Книги и растения единственное, что ей оставалось. Она открыла книгу с легендами своего народа и стала читать, погружаясь в воспоминания детства и юности, когда, будучи ещё совсем юным целителем, только училась чувствовать токи энергий в живых существах и влиять на них. Было уже поздно, пламя плазмогенератора в камине уменьшилось и стало едва заметным, превратившись в ярких оранжевых светлячков, что ползали по граням чёрного минерала, то прячась в его глубинах, то появляясь вновь. Полию начало клонить в сон и она уже собралась идти в спальню, как входная дверь со скрипом отворилась и человек в белых доспехах и шлеме рухнул на деревянные доски пола.
Островок призрачного света посреди всепоглощающей тьмы. Комиссар стоял перед открытыми воротами цитадели чьи стены были построены из камня, испускающего голубовато-зелёный дрожащий свет и, возможно, по замыслу своих зодчих, должны были внушать всем своим видом мысль о её неприступности. Он прошёл за поднятую металлическую решётку из толстых прутьев и очутился в небольшом дворике – каменном мешке, что был образован двумя воротными башнями и площадкой перед следующей стеной. К удивлению комиссара, ворота и внутренний дворик никто не охранял, а потайные двери башен оказались открытыми. Внутри первой башни был полумрак, рассеиваемый лишь мертвенным светом, проникающим через её бойницы. Стояла такая звенящая тишина, что кроме лёгкого шёпота сквозняка, комиссар слышал лишь биение своего сердца. Он коснулся левого браслета и приказал интеллекту анализатора найти следы пребывания живых существ. Ответ не замедлил себя ждать и был неутешительным – помещение оказалось покинутым не менее года назад.
«Ты не находишь это странным? – тихо спросил он у Терафима, словно его мысли могли прозвучать громовым раскатом в пустой башне и возвестить хозяев цитадели о вторжении чужака. – Гелан заявляет, что балгра только что убили, а анализатор говорит – здесь никого не было уже очень давно».
«Босс, наверное, не догадывается о парадоксе времени, – улыбнулся Теф. – Для нас прошла минута, а здесь пролетел целый год».
«Возможно, что и так, – согласился с объяснением Поляков, – но что-то не складывается у меня…»
Помещение хранило молчание. По наблюдениям комиссара им когда-то очень активно пользовались – каменный пол был истёрт, металлические вешалки и держатели для оружия имели царапины и местами были отполированы до блеска, на круглом столе из тёмного дерева обнаружились порезы, а на концах ножек деревянных стульев в трещины понабилась грязь.
«Куда же вы делись? – анализатор не давал ответа на такой простой вопрос и комиссар, закончив осматривать помещение башни, вернулся во внутренний дворик за воротами.
Вторая воротная башня не приоткрыла завесу тайны исчезновения гарнизона и Поляков проследовал к сердцу цитадели – огромному вычурному зданию, напоминавшему все готические соборы Европы разом. Витражи из цветного стекла с изображением чёрного пламени в круге. Серые стены заканчивающиеся острыми шпилями с обсидиановыми фигурами демонических горгулий.
«Хм, – усмехнулся комиссар. – Архитектура балгров во всей красе!»
«Босс является ценителем зодчества? – улыбнулся Теф. – Могу предложить тур по лучшим замкам галактики».
«Шикарное предложение, – скривился Поляков, – но, думаю, наш вечно заботящийся Мефаэлет, будет против».
«А мы ему скажем, что преследовали очень важного преступника, – подмигнул комиссару Теф, – и будем смотреть на него очень честными глазами».
«Мне кажется у него с юмором, даже по сравнению со мной, всё очень плохо».
«Тогда, может быть боссу будет интересно узнать, – загадочно произнёс Терафим, – что некоторое время назад в самом центре этого… Хм… Строения… Произошёл пространственный переход такого уровня, что я до сих пор наблюдаю возмущения в полевой структуре».
«Или отсюда, или сюда», – подумал комиссар и запустил анализатор на поиск живых форм во всей цитадели.
«Босс может не дождаться результата, – прошептал Теф. – Стены этого здания построены из проводящего минерала из системы Леир».
«То есть, – заключил Поляков, – придётся всё делать, как обычно…»
«Veni, vidi, vici! – в голосе Тефа просквозила радость. – Пришёл, увидел, победил!»
«А чему ты радуешься, я не пойму? – нахмурился комиссар. – Ты ведь, вроде, был противником насилия».
«Можно победить и не вступая в бой, – уверенно заявил Теф. – Есть много способов!»
«Угу, – кивнул комиссар. – И все они, как обычно, заканчиваются потасовкой со стрельбой».
Дверь собора оказалась заперта и не поддавалась, несмотря на все усилия комиссара.
«Ну что, – усмехнулся Поляков. – Я же говорил, что всё равно придём к одному варианту решения проблемы».
Он направил правую руку в сторону обитой тёмным железом двери из морёного дерева и ухмыльнулся. С браслета в дверь впились две тонкие переливающиеся молнии и оставили на её поверхности россыпь ярких оранжевых точек, от которых сизыми змейками заструился лёгкий дымок. Металлические полосы раскалились, заклёпки выпали наружу, а дерево с треском лопнуло, осыпавшись на булыжную мостовую длинными тлеющими щепками. В воздухе разнёсся кислый запах нагретого железа, терпкий привкус старой плесени и сладковатый аромат горящего дерева.
«Пошли, поздороваемся с хозяином», – на лице комиссара появилось хищное выражение и он уверенно переступил через дымящиеся останки двери.
Внутреннее пространство собора представляло из себя сплошной атриум с серыми плитами пола и, стоящими в шахматном порядке и ничего не поддерживающими, квадратными колоннами, назначение которых, по мнению Полякова, было скорее декоративным. Факелы в держателях на стенах были погашены и внутри стоял полумрак. Комиссар усмехнулся, сказав нарочито громко и вслух на языке балгров:
– Кто-то пытается убедить нас в том, что его нет дома!
«Он нас слышит, – прошептал Теф. – Я чувствую поток внимания».
– Эй, хозяин! Выходи! Поговорить надо! – комиссар получил сигнал анализатора, что обнаружена негуманоидная форма жизни и решил подбодрить прячущегося балгра. – Ладно, если гора не идёт к человеку, то человек сам найдёт гору и свернёт ей вершину».
«Это поговорка звучит по-другому, – улыбнулся Теф. – Там говорилось о пророке…»
«Теф, вряд ли балгр знает земной фольклор, – прервал его комиссар. – Вот я, например, совсем не знаю сказок балгров».
«Ну, если босс желает, – вдруг зашепелявил Теф. – Могу рассказать одну из них».
«Не сейчас Теф, не сейчас. Надо ордер Мефаэлета привести в исполнение».
Комиссар подошёл к месту, где обычно в храме находился алтарь и всмотрелся в темноту. Его чутьё подсказывало, что это всего лишь ширма
